Жизнь начинается сегодня... И.Г.Гольдберг. (16)
4.
Василий был на дальних полях, где и ночевал три ночи кряду. Приехав домой и еще по дороге от встречных узнав о том, что обвалился под трактором мост, что трактор надо чинить и что тракторист и медведевский Филька расшиблись и увезены в город в больницу, он стал возбужденно орать:
-- Окаянные! Попадутся, ну, прямо изничтожу! И отвечать не буду за таких сволочей, которые это сделали!
-- Василий, -- с хмурой ласкою остановила его жена, -- пошто ты так кричишь? Пошто свою голову в кажную дыру суешь? Об этим деле пущай начальники да старшие которые печалуются. А тебе что за забота? И так грозятся тебя изувечить, а вот и сюда ты опять лезешь.
-- Молчи, -- погасая и немного успокаиваясь, уже тише сказал Василий. -- Мне обчеством, коммуной доверие дадено. Я за обчественное дело страдать да думать должен.
-- Думальщик ты, -- усмехнулась Вера. -- За всех не передумаешь. А вот как, избави восподь, из-за угла огреют чем или насмерть зарежут, что тогда будет?
-- Пострадаю! -- выпрямился Василий и поглядел с гордостью на жену. -- Вполне могу пострадать и не пожалею!
-- Не пожалеешь? -- укоризненно покачала головой жена. -- А мы-то как? Думала твоя голова об этим? Мы в кою пору на ноги малость поднялись, голодовать, как прежде, перестали, а тут ты этакое...
Василий снял прохудившийся ветхий чирок с ноги, помял его в руках, потрогал пальцем и вздохнул.
( Collapse )
Василий был на дальних полях, где и ночевал три ночи кряду. Приехав домой и еще по дороге от встречных узнав о том, что обвалился под трактором мост, что трактор надо чинить и что тракторист и медведевский Филька расшиблись и увезены в город в больницу, он стал возбужденно орать:
-- Окаянные! Попадутся, ну, прямо изничтожу! И отвечать не буду за таких сволочей, которые это сделали!
-- Василий, -- с хмурой ласкою остановила его жена, -- пошто ты так кричишь? Пошто свою голову в кажную дыру суешь? Об этим деле пущай начальники да старшие которые печалуются. А тебе что за забота? И так грозятся тебя изувечить, а вот и сюда ты опять лезешь.
-- Молчи, -- погасая и немного успокаиваясь, уже тише сказал Василий. -- Мне обчеством, коммуной доверие дадено. Я за обчественное дело страдать да думать должен.
-- Думальщик ты, -- усмехнулась Вера. -- За всех не передумаешь. А вот как, избави восподь, из-за угла огреют чем или насмерть зарежут, что тогда будет?
-- Пострадаю! -- выпрямился Василий и поглядел с гордостью на жену. -- Вполне могу пострадать и не пожалею!
-- Не пожалеешь? -- укоризненно покачала головой жена. -- А мы-то как? Думала твоя голова об этим? Мы в кою пору на ноги малость поднялись, голодовать, как прежде, перестали, а тут ты этакое...
Василий снял прохудившийся ветхий чирок с ноги, помял его в руках, потрогал пальцем и вздохнул.
( Collapse )