В самую горячую рабочую, посевную пору Василий утром, отправляясь на работу, нашел однажды возле своих дверей тщательно сложенный вчетверо листок бумаги. На листке четко и старательно было что-то выведено синими чернилами.
Василий пригляделся и увидел, что записка написана печатными буквами, что на ней ясно прописан адрес: "Ваське Оглоблину" И он прочитал то, что было в записке написано неровными печатными буквами:
"Кобель ты сволочной. Гад. Попомни обстоятельства Лексея Кривошапкина, тоже сволоча, как и ты же, такого. Теперь он за свои поступки кархотиной кровяной исходит, все никак подохнуть не может. А тебе сделаем такое, что не выкрутишься. Попомни, камунист проклятый!"
Разобрав написанное, Василий покрутил головой. Сначала он ничего не понял. Но, вчитавшись в записку, усмехнулся и захватил ее с собою на сбор. Там показал он коммунарам. Записку прочитали вслух. К ней отнеслись по-разному. Кой-кто посмеялся:
-- Дурочку кто-то валяет! Баловство!
-- Пужают!.. Может, ребятишки балуются!
Но другие возразили:
-- Это не баловство. Разве Кривошапкина на самом деле не искололи ножами самый форменным образом? Активист был, слыхать. Уело кулаков, что он всю ихнюю музыку понимает, они его и задумали извести.
-- Конечно, это не баловство. Ты Василий, тащи эту записочку в сельсовет. Пущай делу ход дан будет.
Не зная, что делать, Василий смущенно смеялся:
-- Дурное это дело! Вот разорву ее, да и все!
-- Рвать не имеешь права, -- вмешался завхоз. -- Давай ее сюда. Это, парень, дело обчественное. Надо следствие сделать. Это что же будет, коли так пойдет? Сегодня тебя пужнут, завтра другого, меня, а потом, глядишь, и фактически нож в бок или пулю в спину грохнут... Строжайшее следствие надо! Чтоб неповадно было!
Завхозовские слова сразу решили дело: бумажку расценили, как дело серьезное, мимо которого шуточками и смешками проходить нельзя. Завхоз взял ее у Василия и бережно спрятал в бумажник.
-- После работы сегодня же сдам по настоящей линии. Не скроются, нет! Вот она, улика-то!
Получив наряд, коммунары отправились на работу. Завхоз сунул бумажник в карман пиджака. Василий влез на телегу, схватил вожжи и понукнул лошадь.
Рабочий день начался по-обычному.
А вечером завхоз Андрей Васильевич в конторе коммуны схватился за карман и не нашел бумажника. Он обеспокоился, стал рыться, искать во всех карманах, сбегал домой, перевернул все там, потом обыскал весь свой стол в конторе, но нигде не нашел ни своего бумажника, ни спрятанного в нем утром подметного письма, адресованного Василию.
-- Куда же она девалась? -- огорчился завхоз. -- Никак я ее не мог потерять!
Он напряг память, припомнил все, что с ним было, все, что случилось за день, куда ходил и ездил, с кем разговаривал. Выходило, что пиджак все время, за небольшим исключением, был на нем, и выронить бумажника он ни в коем случае не мог. Только на короткое мгновенье снимал он пиджак: на дальнем поле, где работал трактор и где пришлось ему помочь ребятам в работе. Но и тогда, он это твердо помнит, пиджак он положил в сторонку бережно и аккуратно.
-- Никак я его не мог потерять, -- укрепился в мыслях Андрей Васильевич. И, укрепившись в такой мысли, он вдруг был ошеломлен догадкой:
-- Неужто выкрали?
Но кто же мог выкрасть и зачем, когда кругом все время были свои, только свои, коммунары? И то обстоятельство, что чужих возле него не было и что, если бумажку выкрали, то мог это сделать кто-нибудь свой, близкий, -- делало догадку тревожащей и грозной.
Андрей Васильевич поделился своими сомнениями с председателем, со Степаном Петровичем.
-- Это как же так может быть? -- недоверчиво качая головой, посомневался председатель. -- Мысленное ли это дело? Не может быть, чтоб кто-нибудь из своих.
-- Больше некому, -- угрюмо твердил Андрей Васильевич. -- Тутошний кто-нибудь, нашенский пакость эту сделал!
-- А для чего?
-- Для чего?
Они взглянули друг на друга, встретились взглядами и враз выругались:
-- Чорт!
-- О, язви их!.. В таком разе получается, что в самой коммуне вражьи подпаски угнездились!
-- Внутре орудуют!..
И они снова выругались, смачно, ожесточенно, от всего сердца.
-- Дело, Андрей Васильевич, тонкое, -- отведя душу, установил председатель. -- Надо округ его с умом обойти. Надо всю эту механику наскрозь вызнать да на чистую воду вывести.
-- Надо! -- согласился завхоз. -- Безо всяких лишних разговоров надо!..
5.
На закрытом заседании партячейки Степан Петрович, рассказывая о случае с анонимной запиской, подброшенной Василию Оглоблину и затем украденной у завхоза, уныло признался:
-- Точит тут у нас внутри червяк поганый! Вот оногдысь лучшую корову сгубили, теперь бумажку, чтоб улики не было, выкрали! В самой середке у нас тут червяк этот сидит!.. Никого же, товарищи, кроме своих, на поле не было, когда у Андрей Васильича портомонет украли! А в портомонете и денег-то не было -- все бумажки нестоющие да та самая меж ними!..
-- Подкулачники, а то и прямые пособники кулацкие действуют, -- определил Зайцев. -- Плохо отбор вели. Плохо чистили.
-- Да ведь только-что и чистку мы провели. Кажись, всех, кто неподходящий, из коммуны выкинули.
-- Откуль они и берутся, сволочи эти?
-- Червь поганый... -- повторил свое Степан Петрович. -- Он, может, маленький, пустяковый, но вредный и его и не видать... Не сыщешь.
Зайцев задумчиво покрутил карандаш в пальцах.
-- Вот вы главного кулака своего, Некипелова, упустили. Против его данные были насчет контрреволюции. А он у вас промеж пальцев утек... Тогда у старухи у его документы подозрительные нашли.
-- Это которые власов мальчишка у матери отнял?
-- Те самые. Там среди пустяков всяких, банковской книжки да царских бумажек письма имелись. Наводящие письма.
-- Я читал, -- мотнул головой Степан Петрович. -- Я все это тогда же сразу в район отправил.
-- Мне в районе и показывали. У Некипелова связь с организациями белыми имеется. Бесспорно... Ну, а вот это здешнее, эта пакость самая -- надо искать. Это слыханное ли дело -- только-что мы очистку произвели, кой-кого вытряхнули, а, оказывается, не до самого корню.
-- Не до самого корню, -- закивали головами окружающие.
-- Стало быть, оставили кого-то па племя.
Зайцев взглянул на Степана Петровича:
-- Твое старанье, Степан Петрович! Твое да сельсоветчиков мягоньких! Чего глядели?!
-- Глядели?! -- вспыхнул Степан Петрович. -- А я разве без дела, сложа руки сидел? У меня делов полой рот. Посевную проворачивать надо было, хозяйство всей коммуны сколачивать, об людях, об каждом думать да душой болеть! Туда, сюда... не на печке лежал... Голова моя аж вспухла от делов да от забот...
-- Вспухла! Вот то-то, что вспухла. Она у тебя и сдает.
Степан Петрович вскочил на ноги.
-- Сымай меня! -- крикнул он Зайцеву, -- Сымай с моего места, коли я хулой!
-- Снять не хитрость, -- спокойно возразил Зайцев. -- Снять тебя -- плевое дело. Да ведь если всех сразу снимать, так и работать некому будет. Нет, мы тебя сымать не станем. Ввернем тебе мозги на привычное, на правильное место, да и заставим по-настоящему дело свое исполнять.
-- По-большевицки! -- подхватили остальные члены ячейки.
-- Не сходя с генеральной линии!.. По директивам!
-- Безо всяких виляний!..
-- Какие мои силы есть, все кладу на работу! -- перекрикивая товарищей, озлился Степан Петрович. -- Не хуже иных!..
-- Это мало: не хуже иных! Ты поступай, чтоб лучше быть!
-- Ну, ладно, -- спохватился Зайцев. -- Об тебе, Степан Петрович, всерьез разговаривать будем после выясненья. Теперь главная забота уследить -- чье это дело, записки с угрозами подкидывать, да потом их грабастать обратно? Я уж по одной линии пустил об этом обстоятельстве. Расследуют. Но нам самим нужно зоркими быть. Этих заимочников, Галкина да Степанчиковых, нужно под наблюденье взясти. Особливо по части того, кто из коммунаров связь с имя поддерживает. Может, тут она самая главная ниточка спрятана. А уж по этой ниточке возможно и до преступников настоящих доберемся.
-- Галкина надо пощупать. Хитрущий мужик.
-- Горит он теперь злобой за то, что обложили его, как кулака.
-- Ну, дополнительно, -- озабоченно добавил Зайцев, -- надо, чтоб Оглоблин Василий поопасался. Могут из-за угла изувечить мужика. Пусть ухо востро держит.
-- Да, он немножко шальной. Лезет без огляду.
-- Попридержите его...
Когда после этого заседания завхоз Андрей Васильевич, отведя в сторону Василия, сказал ему о совете ячейки, Василий рассмеялся.
-- Хо! Это пугают зря!.. Знаю я. На дурность берут. Думают, что испугаюсь. А я обратно. Я пуще их шуровать теперь стану.
-- Ты шуровать-то шуруй, да не пронеси очка.
-- Нет, не пронесу!..
А вечером, после работы, Василий передал свой разговор с завхозом Артему.
-- Наставленье тебе, Василий, правильное сделано, -- подтвердил Артем. -- Не корчи из себя ероя! Ухнут из-за угла, вот тебе и весь веселый разговор.
