......В своем донесении в ГП от 6 мая 1832 г. Врангель предлагал решить проблему старослужащих следующим образом: РАК должна основать селения в удобной для занятий сельским хозяйством местности и поместить их туда с семействами, снабдив скотом, семенами и орудиями труда. По мнению главного правителя, несмотря на первоначальные издержки подобная мера в перспективе может быть выгодна РАК: «Итак Компания конечно должна принести немалую жертву, которая однакож со временем вознаградится; ибо из новаго поколения Колонистов можно будет брать молодых, здоровых людей в службу Компании, чем их и обязать не сначала поселения, но когда уже упрочится оное, и Главное Правление успеет может быть исходатайствовать от Правительства и на то особую привилегию, в вознаграждение первоначальных издержек Компании, и с тем чтобы Колонисты были совершенно исключены из прежних их сословий в России»58.
Директоры отвечали Врангелю в депеше от 31 марта 1833 г., что не видят перспектив у сельскохозяйственного поселения старослужащих в Кенайском заливе, поскольку «кроме лесов и рыбы, едва ли есть какие либо другие произведения; определенно, что можно там разводить огородные овощи, но ими и одной рыбою колония прокармливаться и содержать себя не может»59. Предложение Врангеля о поселении вместе со стариками молодых и здоровых людей также не устраивало директоров РАК, поскольку им пришлось бы платить жалованье за заботу о престарелых. Поэтому директоры рекомендовали Врангелю «предприятие сие оставить без исполнения»60.
Тем не менее, Врангель проявлял большую настойчивость, поскольку к нему постоянно поступали просьбы служащих РАК об оставлении их в Америке. Так, Охотская контора РАК извещала правителя, что она получила 4 прошения промышленников из Кадьякского отдела, ходатайствовавших о разрешении им остаться на «жительство» в Америке, но вне службы РАК. Ф.П. Врангель писал директорам в 1834 г.: «Донося о сем обстоятельстве Главному Компании Правлению, я поневоле должен опять коснуться довольно неприятной для Правления статьи о дряхлых стариках, прослуживших полвека Компании и в последние дни жизни отпущенных ею, так сказать, на волю. – Некоторые из сих ветеранов Компании в тяжких недугах влекут остаток дней при скудной пенсии от Компании, едва достающей на насущный хлеб; – другим Компания обязана не взирая на их неспособность, производить до смерти жалованье и пайки; – весьма немногие из сих пенсионеров в состоянии последними силами изыскивать себе пропитание; – но все они, обремененные многочисленным семейством или охладев к родине, не хотят или не могут выехать из Колоний. Для сих то людей требуемые с них подати и повинности вдвое тягостнее; – требовать же от Компании, чтобы выдачи были производимы на ея щет, тогда как она и без того уже великодушно закармливает до смерти значительное число ни к чему не способных стариков или хилых служителей, значило бы явно вводить оную напрасно в значительные издержки, кои по мере размножения стариков и неспособных, год от году будут увеличиваться, – а держать их без пашпортов невозможно, не преступая Государственных узаконений»61. Ф.П. Врангель продолжал: «Главному Правлению коротко известно, что таковых дряхлых стариков находится довольно по всем отделам Колоний. Безполезные сии дармоеды суть в величайшую тягость Управляющим отделами, ибо выдавая им пайки и товары, они принуждены стеснить полезных работников ограниченною выдачею потребных припасов, – и нередко старики сии к вящему отягощению Управляющих, еще употребляют Алеут себе в прислугу»62.
Настойчивость главного правителя дала, наконец, положительный результат. В депеше от 9 марта 1835 г. ГП РАК сообщало Ф.П. Врангелю: «По внимательном соображении всех изложенных Вами в депеше от 28 Апреля за № 80м причин о поселении колонистов в Кенайском заливе, Главное Правление признало полезным приступить к сему действию и, на основании предположений Ваших по сему предмету, представляло на уважение ВЫСОЧАЙШЕ учрежденного Совета, который по разсмотрении предположения, определил просить Г[-на] Министра Финансов. В следствие сего определения, Главное Правление представляло Его Сиятельству [графу Е.Ф. Канкрину] о исходатайствовании позволения поселить из старых промышленников до 60 ревизских душ, по их собственному желанию в Кенайском заливе, с исключением их из тех сословий в России, к коим до того принадлежали; и, обложив подушными окладами тех званий, освободить от прочих налогов»63. 11 апреля граф Канкрин официально уведомил ГП РАК о состоявшемся решении: «Найдя предложения сии весьма полезными и согласными с видами Правительства, о распространении в оных Колониях племени русскаго народа, я входил по сему предмету с представлением в Комитет Гг.Министров»64. Далее министр сообщал, что 2 апреля 1835 г. сам император дал санкцию на проживание в колониях постоянных поселенцев из числа русских мещан и крестьян, которые женились на креолках или туземках и по преклонности лет, плохому здоровью и отсутствию ближайших родственников в России решили остаться в Америке навсегда. Эти люди исключались из «обществ», к которым были приписаны в России, и освобождались от всех налогов и повинностей, кроме подушной подати, которую за них должна была вносить РАК65. В соответствующем законе, опубликованном 30 апреля, говорилось кроме того, что компания была обязана построить для американских поселенцев удобные жилища, снабдить сельскохозяйственными инструментами, скотом и продовольствием на 1 год. С ними разрешалось селить и креолов, окончивших службу компании66. Право на подобное поселение получали только сотрудники компании, безупречно прослужившие РАК не менее 15 лет, а креолы – после 20-летней службы с 16-летнего возраста. Первых стали именовать «колониальными гражданами», а вторых – «колониальными поселенцами».
Получив санкцию правительства, ГП РАК рекомендовало Врангелю сделать предварительный план будущего поселения колониальных граждан, соблюдать в нем порядок и чистоту, снабдить колонистов инструментами, скотом, семенами и о каждом семействе подавать ежегодные отчеты. Обязанностью правителя было хотя бы раз в год посещать это селение, а поселенцы должны были работать, чтобы ее результатами компенсировать РАК выплаты за них подушной подати67.
На практике создание поселения колониальных граждан в Кенайском заливе затянулось на несколько лет. Сменивший Врангеля на посту главного правителя капитан 1-го ранга И.А. Купреянов сообщал в депеше от 2 мая 1840 г. в Главное правление, что не мог приступить к заведению поселения на п-ве Кенай: местные индейцы танаина были неспокойны после только что закончившейся в колониях страшной эпидемии оспы (1835—1839), поскольку подозревали, что она возникла по вине служащих РАК68.
Приступить к созданию специальных поселений колониальных граждан и креолов удалось только при следующем главном правителе – капитане 2-го ранга А.К. Этолине. Лично осмотрев берега Кенайского залива в 1842 г., он избрал для поселения другое место – о-в Еловый вблизи Кадьяка, где старослужащие компании могли находиться под постоянным надзором правителя Кадьякской конторы. Выбор Этолина был одобрен директорами компании в депеше от 15 марта 1844 г.69. С 1841 по 1844 г. на о-ве Еловый и на соседнем о-ве Афогнак было расселено более 20 престарелых служителей и креолов с семействами, которые при помощи компании отстроили там дома и занялись сельским хозяйством70.
В утвержденном царем в октябре 1844 г. новом Уставе РАК статус колониальных поселенцев был зафиксирован в § 227—235. Так, в § 227 впервые указывалось, что из них образуется «особое сословие колониальных граждан». Затем шел ряд положений, дословно повторяющих закон от 2 апреля 1835 г. В то же время в Уставе специально оговаривалось, что дети колониальных граждан причислялись к «сословию» креолов71, т.е. они уже не считались собственно русскими, а потому не могли способствовать формированию оседлого русского населения колоний. Век же самих колониальных граждан был, как правило, недолог, ведь они зачислялись в «гражданство» колоний обычно уже в весьма преклонном возрасте и с ослабленным здоровьем. Правда, § 234 Устава предоставлял им возможность вновь по договору вступить в службу РАК, но вряд ли этот параграф часто воплощался на практике. Наконец в § 235 говорилось о том, чтобы при отводе земли поселенцам «отнюдь не стеснять оседлых инородцев и наблюдать, дабы колониальные граждане снискивали себе пропитание трудами, не обременяя туземцев»72. Поэтому рассчитывать на расширение хозяйства за счет привлечения туземных рабочих рук колониальным гражданам не приходилось.
В самом Главном правлении в 1844 г. в отношении нового колониального «сословия» были сформулированы следующие принципы: «1) желающих остаться в колониальном гражданстве поселить, при пособии от Компании, на островах Еловом или Афогнаке в Кадьякском отделе; 2) безсемейных и увечных и тому подобных служителей, неспособных к поселению, оставить, буде пожелают, на жительство в колониях с пожизненною пенсией, и наконец 3) тех, кто не желает оставаться, на вышеозначенных основаниях в колониях, отправлять на родину при единовременном пособии от Компании»73. На пенсию могли рассчитывать только лица из уроженцев метрополии, безукоризненно прослуживших в колониях не менее 15 лет, а креолы – не менее 20 лет74.
Когда эти решения стали известны в колониях, то около 25 человек с семействами, преимущественно служившие в Кадьякском отделе, изъявили желание обратиться в колониальное гражданство. Вместе с тем, многие престарелые служащие, несмотря на уговоры колониальной администрации, подали просьбы на выезд в Россию. С них была взята подписка, что «им было предложено водвориться в колониальном гражданстве, с получением помощи от Компании, а тем, которые по старости и дряхлости не могут быть поселены, обещано было безбедное от Компании, по смерть, содержание; но что они на то не изъявили согласия». Всего в 1844 г. было уволено в Россию 23 престарелых «служителя», с прощением им долга РАК и с доставкой за счет компании до родных мест. Кроме того, каждый из них получал единовременное денежное пособие. Еще до 30 человек старослужащих были оставлены в колониях с пенсиями. В результате принятых мер, колониальное начальство надеялось, что через четыре года колонии будут «освобождены от непомернаго числа неспособных служителей, столь долго тяготивших Компанию». Если к 1 января 1844 г. число служащих русских во всех отделах колоний составляло 401 человек, то к 1 января 1845 г. из них было уволено до 80 (т.е. около 20%). Издержки РАК на содержание престарелых пенсионеров было решено покрывать дополнительной приценкой на продаваемые в колониях чай и водку75.
В 1845 г. около десятка «старослужащих» РАК было причислено к колониальному гражданству. В основном это были сибирские крестьяне. Кроме того, еще несколько человек подали прошение о причислении к гражданству колоний – Алексей Егоров, финский швед Иоганн Кельгрен и якут Пётр Попов. Правда, в сохранившемся архивном списке колониальных поселенцев за 1846 г. числилось всего 9 человек76. Эти люди находились под надзором главы Кадьякской конторы РАК, который был обязан посещать их с инспекционными поездками несколько раз в год и подавать списки поселенцев колониальному начальству77.
По своему положению колониальные поселенцы очень мало напоминали вольных колонистов США или британских скваттеров, поскольку полностью зависели от администрации РАК. Так, сменивший Этолина капитан 2-го ранга М.Д. Тебеньков в предписании главе Кадьякской конторы Ф.И. Мургину от 4 октября 1846 г. рекомендовал разместить бывших служащих РАК по Кадьяку и следить за их трудолюбием: «… Получаемыя иными пенсионы от Компании не есть повод лежать и ничего не делать. От таких людей, если я удостоверюсь что они здоровы и по силам работать для себя могут, я пенсионы прикажу отобрать, и напротив того трудолюбивым готов оказать все свое содействие к преуспеянию»78. Работящих поселенцев Тебеньков предписывал конторе снабдить инструментами, семенами для посадок и т.д., а нерадивых следовало отдавать в работники рачительным хозяевам.
В 1846 г. «география» поселения колониальных граждан заметно расширилась, когда М.Д. Тебеньков во время пребывания в Уналашкинском и Атхинском отделах избрал новые удобные места для поселения престарелых служителей компании с их женами и детьми-креолами. В Уналашкинском отделе для этого были определены Шумагинские о-ва и берег Аляски, а в Атхинском – о-в Беринга79. В официальном отчете РАК говорилось по этому поводу: «Разселение служителей Компании с их семействами по разным отделам колоний производится как потому, что люди эти сами просятся на житье в те отделы, в которых родились их жены Алеутки и где, следственно, дети их находят свою родню, так и для того, главнейшее, что только этими мерами Компания может навсегда и повсюду обеспечить существование туземнаго народонаселения из Креолов; потому что коренные жители колоний Алеуты, не смотря на все принимаемые меры, рано или поздно исчезнут в чистом их виде, подобно тому как ныне уже не существует большая часть американских туземцев в тех странах, где водворились Европейцы»80. Таким образом, директора компании еще раз подтверждали, что делают ставку не на русских колонистов, а на местных уроженцев-метисов.
Кроме того, в депеше от 27 марта 1846 г. руководство РАК советовало Тебенькову отправлять из колоний на родину ежегодно не более 8 человек – «хворых и неспособных служителей»81, а в депеше от 15 марта 1847 г. директора разъясняли главному правителю, что «появление большаго числа хворых, жен и детей в столице поставит Главное Правление в большое затруднение против Правительства»82. Для предотвращения скопления в колониях большого числа престарелых, директора компании предписывали ограничить наем простых рабочих стандартным 7-летним сроком, после чего отправлять их в Россию за исключением особо дефицитных мастеровых, которым разрешалось продлевать контракт до 10—12 лет83.
Надо сказать, что служащие РАК далеко не всегда стремились пополнить число колониальных граждан. Так, в депеше от 12 апреля 1847 г. М.Д. Тебеньков писал в Петербург, что порой стоит определенных усилий склонить того или иного старика к подаче соответствующего прошения. По словам Тебенькова, они «часто неверную или лучше сказать бедственную будущность в России предпочитают безбедному существованию в Колониях и потому с большим трудом соглашаются оставаться в Колониях и на полном получаемом ими содержании, отнюдь не считая это благодеянием Компании, а как бы долгом с ея стороны за его прежнюю службу, некоторые же даже обнаруживают, что они этим делают одолжение Компании, а не Компания им»84.
С другой стороны, некоторые лица годами добивались получения статуса колониального гражданина, как, например, крестьянин Яков Милютин. Он подал прошение о причислении его к колониальному гражданству еще в 1842 г., но получил его только в 1850 г. в результате длительной бюрократической переписки, когда Томская Казенная Палата отношением от 7 Октября 1849 г. за № 8654 уведомила ГП РАК, что она определила Якова Милютина исключить из списков крестьян Богородицкой волости85.
Весной 1847 г. главный правитель дал предписание поселить на п-ве Аляска в районе Шумагинских о-вов новую группу из пяти престарелых «служителей» компании, получивших колониальное гражданство. Они должны были вместе со своими семьями находиться под надзором управляющего о-вом Унга. Им назначались пенсии от РАК от 250 до 400 руб. асс. в год, на которые они должны были закупать у компании все необходимые им товары и припасы, а их старые долги уничтожались. Еще одну группу колониальных поселенцев правитель намеревался разместить в том же году на о-ве Беринга86. В предписании от 6 мая 1847 г. управляющему о-вом Унга С. Гомзякову М.Д. Тебеньков указывал, что во внутренние дела и конфликты поселенцев на Аляске не стоит вмешиваться без серьезного повода, а всю добытую ими пушнину принимать по «алеутской таксе», причем «алеут ни в каком возрасте, ни мужескаго, ни женскаго пола, ни под каким видом поселенцам брать не дозволяется»87. Таким образом, колониальное начальство старалось изолировать поселенцев от контактов с коренным населением, не желая терять рабочие руки туземцев.
Летом 1847 г. Тебеньков лично посетил селения колониальных граждан и поселенцев-креолов в Кадьякском отделе и убедился, что дела у них шли неплохо. Многие имели свои огороды, разводили птицу, а порой и скот. Некоторые из поселенцев не только перестали уже нуждаться в помощи со стороны РАК, но иногда продавали компании избытки овощей88.
Весной 1848 г. директоры РАК рекомендовали Тебенькову (в депеше от 15 марта) расселять колониальных граждан именно в Кадьякском отделе, «где компанейское Начальство может иметь за ними бдительный и действительный надзор». ГП соглашалось на поселение колониальных граждан на о-ве Беринга и Шумагинских о-вах, но рекомендовало временно воздержаться от их размещения в других частях Атхинского и Уналашкинского отделов, «где надзор Компанейскаго Начальства не может быть действителен»89. Поэтому Тебеньков вынужден был отказать колониальному гражданину Степану Гомзякову, желавшему осесть около Унги на Поповском о-ве. «Скажи Гомзякову, – писал Тебеньков управляющему Унгой Ф. Гудкову, – что Главное Правление не разрешило селить в Уналашкинском отделе никого, кроме тех, которые уже там водворились»90. Перед нами еще одно свидетельство полной зависимости колониальных граждан от воли местной администрации и петербургской бюрократии.
В 1848 г. в колониях официально числилось уже 15 колониальных граждан, т.е. их количество за два года возросло более чем в 1,5 раза. Однако, с другой стороны, эта цифра кажется ничтожной по сравнению с общей численностью выходцев из метрополии, служивших в Русской Америке в те годы (около 470-500 человек91). Впервые публикующийся ниже архивный список дает нам представление о составе, сословной принадлежности и первоначальном месте жительства колониальных граждан:
Ведомость Колониальных Граждан
Имена Звание из коего уволены в Колониальное Гражданство в 1848 году причитается податей Серебром руб.коп.
1. Степан Рыхторов Мещанин г.Томска 3 43½
2. Андрей Шаратин Мещане г.Тобольска 2 29
3. Василий Балашов Мещане г.Тобольска 2 29
4. Матвей Рюппе Выборг. губ. города Выборга, деревни Курвем работник 86
5. Алексей Малкин Крест. Тобольск. губ., Туринскаго окр., Благовещенск. волости и слободы 86
6. Степан Дыринов Крест. Тобольск. губ., Тюменскаго округа, Покровской волости и слободы 86
7. Фёдор Кипрюшин Крест. Тобольск. губ., Тюмен. округа, Покровск. волости, деревни Щучьей 86
8. Тимофей Демидов Крестьянин Архангельской губ., Мезенскаго уезда, Мешуконской волос., деревни Потенской 86
9.Михайло Чеботных Мещанин г.Тобольска 2 29
10. Епифан Некрасов Крест. Тобол. губ., Тюменск. округа, Аровской волос., деревни Омкуровой 86
11. Демид Григорьев Крест. Новгородской губ., Череповецкаго уезда, Причаевскаго общ., дер. Великаго села 86
12. Пётр Овчинников Курск. губ. гор. Рыльска мещанин 2 29
13. Мирон Тимофеев Крест. Витебской губ., Себежскаго уезда, Непоротовскаго Войтовства, дер. Влазович
86
14. Лука Аникушев Крест. Тобол. губ., Тюменск. округа, Яровской волости, села Мальковскаго 86
15. Иоган Кнаге Нюландской губ., Ингоскаго Кирхштеля, завода Скагервик работник 86
Итого
/Подписано: / за
Правителя
Канцелярии Петров 21 19½
Между тем, в 1848 г. было подано сразу 14 прошений о причислении к колониальному гражданству, но некоторые получили отказ. Так, ГП отмечало, что якут Семен Сидоров не может ходатайствовать о подобном, так как прослужил в колониях только 14 лет, а не 15, как положено по закону93. В просьбе было отказано также удельному крестьянину Ивану Кичину, поскольку Архангельская Удельная палата потребовала выплатить за него 600 руб. сер. «выводных денег» и указывала, что переход удельных крестьян возможен только в купеческое или мещанское сословие. Директоры РАК резонно отвечали, что подобных денег Кичин, обремененный большим семейством, выплатить не может, а Тебенькову было предписало впредь не принимать подобных ходатайств от крестьян Удельного ведомства, да и вообще запретить их наем в будущем94. В целом же старослужащие РАК, пожелавшие остаться в колониях навсегда, обычно редко получали отказ, однако их численность росла не слишком быстро из-за высокой естественной смертности вследствие преклонного возраста и болезней.
Как свидетельствует архивный список колониальных граждан за 1850 г., их количество возросло до 21 человека. Согласно документу, около половины колониальных граждан составляли сибиряки преимущественно из Тобольской губернии (10 человек русских и 1 якут); кроме того, указаны 5 выходцев из Великороссии, 1 из Беларуси и 4 «финляндских уроженца»95. Таким образом, состав колониальных граждан был этнически достаточно неоднороден.
В том же году список пополнился за счет Ивана Андреева – крестьянина Симбирской губернии, причем ГП РАК вынуждено было заплатить его «обществу» 120 руб. сер., без чего оно не соглашалось на его увольнение в колониальное гражданство. Новый правитель капитан 2-го ранга Н.Я. Розенберг распорядился вычесть эту сумму из получаемой Андреевым пенсии от РАК96. Самого Андреева правитель отправил с семейством на шхуне «Тунгус» в Кенайский залив для поселения в «урочище Нинильчик» на западном берегу п-ва Кенай. Существовавшее там селение колониальных граждан Розенберг рекомендовал посетить главе Кадьякского отдела Ф.И. Мургину, чтобы подробно изучить местный быт и проблемы. В послании от 20 апреля 1851 г. правитель указывал: «Поселение Колониальных граждан в Кенайском заливе, я считаю предметом особой важности…, потому что в других местах наших Колоний, не исключая даже острова Кадьяка, весьма мало удобных к поселению мест… Я надеюсь, что имея это в виду, Вы не оставите обратить Ваше особенное внимание на настоящее поселение Колониальных граждан в Нинильчике, употребите все зависящие от Вас средства к тому, чтобы этот первый, так сказать, зародыш здесь Русских поселений, пользовался всеми потребными для своего развития попечениями. Зная Вас как добраго и истиннаго сына нашей матери России… Вы не устанете обращать всего Вашего внимания на дело устройства в Кенайском заливе Русских заселений…»97. По убеждению Розенберга, за поселенцами требовался постоянный надзор: «Если увидите, что поселенцы на Нинильчике худо живут и не обзавелись еще своими домами, единственно по причине своего нерадения или лености, в таковом случае не оставьте их без должнаго за то полицейскаго исправительнаго наказания розгами. Эта мера может возбудить их от лени, а особливо поселенца Кнаге, котораго я давно уже знаю, как самаго лениваго и лживаго человека»98. Правитель добавлял: «…Я буду неослабно преследовать ленивых и безпечных поселенцов, и не посмотрю на то, что они считаются уже в числе Колониальных граждан, вышлю их как вредных людей для исправления в Россию, для предания их там в руки Правительства, которое найдет для них там место, где им не дадут лениться, и отучат навсегда от лености и безпечности…»99.
В 1851 г. сразу 4 служащих РАК заявили о «дозволении им водвориться в Колониальное гражданство» (Илья Непогодьев, Иван Макаров, Иван Серебренников и Яков Лехтонен). В результате весной 1852 г. численность колониальных граждан возросла до 26 человек100, а в 1853 г. колониальных граждан насчитывалось уже 31 человек101, включая финна Якова Лехтонена из Выборга102 и крещеного «инородца» Тюменского округа Алексея Егорова (Мурзы Гильдеева), который ходатайствовал о причислении его в колониальное гражданство с 1844 г.103. Тогда же к колониальному гражданству был причислен и швед Карл Нордстрем из Абовской губернии. Еще один финский швед – Карл Дальстрем – получил его в 1855 г.104.
Крымская война прервала процесс зачисления старослужащих РАК в колониальное гражданство, так как связь с метрополией была блокирована эскадрой союзников105, а без санкций «казенных мест» формально сделать это было невозможно. Впрочем, на живших в Русской Америке колониальных гражданах война практически не отразилась. Возглавлявший в те годы Русскую Америку капитан 1-го ранга С.В. Воеводский в своем «Обзоре управления колониями Российско-американской компании в 1854—1859 гг.» отмечал: «Главное место поселений находиться в Кадьякском отделе. Там в бытность мою в 1857 году, я имел случай видеть почти всех поселян, как из заезжих, так и креол, и вообще заметил резко выказывающееся довольство, а по собранным на месте сведениям убедился, что они все ведут себя безукоризненно во всех отношениях»106.
Столь же благостная картина быта колониальных граждан была нарисована и в официальном отчете ГП РАК за 1858 г., где о колониальных поселенцах сказано следующее: «Будучи обезпечены со стороны компании во всех нуждах и потребностях своих, они составляют собою население нравственное и трудолюбивое. Для прибывающих временно в колонии, они служат весьма полезным и назидательным примером того попечения, которое полагается о людях, с усердием и пользою окончивших свое служение компании. Вообще учреждение это достигает в полной мере благодетельной своей цели».
(окончание следует)
