4 ноября 1838 г.
Относительно байдарочной экспедиции, порученной г-ну Кашеварову для описи севернаго берега Америки, должен сказать, что все, что только в его возможности состояло, и при сильном стремлении оправдать честь, делаемую ему столь важным поручением, им было предпринято и исполнено, но до указаннаго ему дальнейшаго пункта в инструкции достигнуть воспрепятствовали только непреоборимыя препоны, кои он испытывал и только что не подвергся крайности и явной безполезной гибели своей и вверенных ему людей, и варварских поступков от буйных местных обитателей, что ясно запрещали ему благоразумие и совесть. Во всех же отношениях оправдал сделанное ему поручение и чрез то оказал себя достойным особенной награды, к каковой обязанностию считаю сим представить его Главному Компании правлению.
Сотрудникам его, оказавшимся все без изъятия отличными и ревностными исполнителями всех распоряжений начальника экспедиции и по отзыву г-на Кашеварова совершенно достойными объявленной мною им при снаряжении экспедиции от имени Главнаго Компании правления награды, я обязанностию счел приказать им выдать ныне по возвращении в Ново-Архангельск. В особенности находящиеся на байдарках подвергались наиболее опасности от обитателей тех стран.
Карту описи, составленную командиром сей экспедиции г-ном подпоручиком Кашеваровым, и выписку из его рапорта при сем имею честь представить в Главное правление.
Байдарку однолючною, с мыса Barrow и к востоку от онаго жителями употребляемую, препровождаю в Главное правление на корабле «Николай», равно и ящик с каменьями, собранными с мест, сею байдарочною экспедициею посещенных, препровождаются для Императорской С.-Петербургской Академии наук как из таких мест, кои едва ли посетятся кем-либо впредь или, по крайней мере, всегда пребудут редкостями.
Чтобы дело сие не потеряло цены от времени, я обязываюсь о нем сделать пока краткое повествование как о предмете, довольно необыкновенном по всему и заслуживающем общее внимание. Полагаю, что таковыя измеряются не по продолжительности времени, но по трудностям, встреченным и постоянно существующим в подобных местах. До мыса Барро описано одним только Бичи, и со всем тем в некотором отношении, можно сказать, в первый раз делается известным свету, в особенности по средствам к объяснению с туземцами, каковое исключительно наша экспедиция имела вполне, каковую и назвать должно береговою в сравнении с предшествовавшею ей капитана Бичи, следовательно, и гораздо интереснее подробности оной, а от мыса Барро уже часть севернаго берега Америки есть нами сделанное ныне новое открытие
