Известный наш мореплаватель В. М. Головнин, справедливо заслуживший во флоте имя умного и в высшей степени честного человека, ревизовал в 1818 году, по поручению высшего начальства, Российско-американскую колонию. В своей записке по поводу этой ревизии, он следующим образом характеризует основателей компании, нервых ее деятелей, давших тему для всех последующих действий компании.
«Шелихов (в своем путешествии, напечатанном в Петербурге в 1791 году) уверяет, что нашел на Кадьяке жителей 50 т., и что в одной стычке с ними он со 130 промышленниками аттаковал 4 т. человек, из коих тысячу взял в плен. Но в самом деле, как разведал впоследствии г. Лисянский, он напал на 400 чел., в том числе были женщины и дети. Жителей же 50 т. никогда на Кадьяке не было, ибо их теперь (в 1818 г) не более трех тысяч; то если мы положим, что компания успела истребить четыре пятые доли всего народа, то и тогда их было бы только 15 т. Что же могло побудить Шелихова столь смело и нагло лгать? На это он сам отвечает в своем [20] путешествии, ибо уверяет, что, не зная языка жителей, он успел в одну зиму множество из них совершенно убедить в святых истинах нашей религии и обратить их ко Христу; и так хорошо и удачно изъяснил им милосердие, человеколюбие и другия благия качества Всемилостивейшей Государыни Российской, что жители страх как полюбили ее Величество и добровольно покорились ее скипетру. Ясно, что Шелихову хотелось уверить правительство, что он открыл новую землю и доставил Poccии 50 000 верноподданных, и он в расчетах своих не ошибся, потому что получил хорошие награды».
Г. Тихменев принял на веру рассказы Шелихова о своих подвигах.
Далее Головнин говорит: «Шелихов не был доволен одними временными промыслами; он вздумал основать на Кадьяке постоянное заселение и покорить жителей сего острова России, или прямее сказать, своим собственным выгодам. Сей проныр, умевший весьма хорошо достигать своей цели, притворился набожным и уверил правительство, будто все его желания стремятся к тому, чтобы доставить России новые области, а церкви – новые паствы; на сей конец, просил отправить проповедников на счет компании в новоприобретенные им земли. Желание его исполнилось; десяток духовных, из монашеского звания, были назначены. Шелихов в глазах правительства еще далее простер свое попечение о народе, приведенном им к российскому скипетру; он домогался и своей цели достиг, что с тою же духовною миссиею, в 1794 году, отправили из Сибири 35 русских семей, большею частию ремесленников, на тот конец, чтобы, когда духовные будут наставлять жителей в вере, то эти поселенцы обучали бы их земледелию, скотоводству и разным полезным в общежитии рукодельям. Но, что же из этого вышло? Едва духовная свита и бедные ремесленники приехали на Кадьяк, как первых засадили добывать насущный хлеб в поте лица своего, а последних развезли по разным местам для пользы Шелихова компании, где производились промыслы зверей! С 1794 г. по 1818 год, т. е. 24 года, духовная миссия не получила от компании не только Библий, Нового Завета и других церковных книг, или азбук для обучения детей чтению, но даже не доставлялось свеч восковых и вина для совершения литургии. Из ремесленных, от 35 семей, ныне (1818 г.) осталось только 3 мужчины и одна женщина! Прочие все или убиты, или померли от изнурения и голода на звериных промыслах компании! Итак, Шелихов показал свету, что между большим купцом и малым не бывает [21] никакой разности. Как сиделец в гостином дворе божится и призывает имя Бога во свидетели, чтобы продать свой товар несколькими копейками дороже настоящей цены, так и Шелихов употребил имя Христа и Святой Его веры, чтобы обмануть правительство».
О Резанове он говорит: «Чрез несколько месяцев после Высочайшего утверждения правил компании, последовал указ Сенату (2 декабря 1799 г.), в котором сказано: избранного главным правлением компании в уполномоченные корреспонденты ея, действительного статского советника Резанова второго, в сем звании Всемилостивейше утверждаем, возлагая на него во всем пространстве данной ему доверенности и Высочайше дарованной нами привилегии, ходатайствовать по делам компании во всем, что к пользе ее и сохранению общего доверия относиться может. Сей г. Резанов был человек скорый, горячий, затейливый писака, говорун, имевший голову, более способную созидать воздушные замки, чем обдумывать и исполнять основательная предначертания... Рассчитывая, что частные купцы, доставляя свои товары в Охотск и в Камчатку сухим путем чрез Сибирь, не могли продавать их так дешево, как товары, привезенные от компании морем, он назначил всем вещам в Камчатке очень низкие цены, даже в убыток компании, с тем намерением, чтобы уронив частных купцов, захватить в пользу компании монополию; но компанейский коммисионер в Петропавловске, зная, что компания не в силах всякий год присылать суда с товарами из Европы, согласился с некоторыми другими купцами, взял на себя большое количество разных товаров из компанейской лавки, которою сам управлял, и, оставив службу в компании, стал продавать свои товары по прежним высоким ценам и даже самому новому коммисионеру компании на ее счет... После этого первого опыта своего первого искусства в торговых оборотах и после пробы дипломатической тонкости его в Японии (очень неудачной), г. Резанов составил план для другого великого предприятия: он вздумал основать торговлю с Калифорниею, но, отправившись на компанейском судне в С.-Франциско, он получил там ответ, что о торговле этой должно говорить в Испании, а не здесь. Но и сии три неудачные покушения не ослабили изобретательного духа г. Резанова; он объявил войну Японии и послал два компаненские судна грабить и жечь японские селения, пока правительство их не согласится торговать с нами; а пленных японцев предполагал селить в Америке и употреблять на [22] компанейские работы... Смерть прекратила дальнейшие его планы, которыми, вероятно, он не переставал бы служить компании».
Г. Тихменев, похваливая Резанова, не скрывает, однако, что в инструкции Хвостову о разгроме японских обзаведений на Сахалине, он предписывает: взять с Сахалина и доставить в Америку всех идолов из кумирни и, если возможно, хотя одного бонзу (духовная особа), «дабы – как говорит Резанов – японцы, при свободним отправлении веры их, более к водворению могли найдти удовольствия, и впоследствии, обзаведясь, стали бы привлекать своих соотчичей».
Г. Тихменев, сожалея о смерти Резанова, говорит: «польза от личного участия его в управлении колониями была несомненна. Сколько могло быть в голове его таких проэктов, о которых он думал передать правительству и директорам компании по возвращении своем в столицу... Не смотря на чрезвычайную доброту и мягкость его характера, такой человек, как он, мог сделать многое».
Что в голове Резанова было много проэктов, мы, на основании вышеприведенного, не сомневаемся; но значение слова многое требует пояснения: могло ли быть это многое умно, или по своей непрактичности не заслуживало внимания? И почему доброта и мягкость характера могут препятствовать быть дельным человеком?
Тот же В. М. Головнин, поясняя первый § соединительного акта, 1798 года, постановляющий как бы первой заботой для компании распространение христианской религии, спрашивает: «Кто из здравомыслящих поверит, чтобы общество, состоящее из нескольких купцов (да и каких купцов!), пустило свой капитал на край света с тою главною целию, чтобы обогатить дикие народы сокровищем христианских истин, уготовать душам их Царство Небесное, а между тем отечеству доставить славу и пользу и, буде останутся крохи, то и себе выгоду! Такой акт надобно писать для детей, и я бы за унижение почел делать мои замечания об нем, если бы он только был выдан от малозначащих купеческих компаний; но он принят за основание ныне существующей под Высочайшим покровительством Российско-американской компании».
Далее, по поводу второго § означенного акта, он с иронией восклицает: «Кто знает сколько нибудь купеческие дела и обороты, производимые, так сказать, пред лицом и в глазах правительства, тот станет ли сомневаться, чтобы общество купцов, в [23] сношениях своих с слабосильными дикарями, за многия тысячи верст от всякой власти, могущей иметь надзор над их делами, не руководствовалось правилами чести, правды, человеколюбия и совести!!!».
Просим извинения у читателей за эти длинные выписки из записки В. М. Головнина; но мы считали их необходимыми в подтверждение всего сказанного нами о Рoccийскo-американской компании. Кто знает каким особенным уважением пользовался Головнин между современниками за свой светлый ум и непреклонную честность, тот согласится с нами, что слова его – лучший авторитет для истории действий компании и ее великих основателей. Этот человек, по своей необыкновенной правдивости, нe мог быть пристрастным, а обладая здравым умом, не мог говорить наобум, сыпать обвинения голословно. Мы так очарованы его энергической запиской, ясно и верно характеризующей компанию, что готовы бы привести ее здесь целиком, но, не имея права утомлять читателя выписками, обращаем желающих познакомиться с этой замечательной запиской к приложению Мор. Сбор. за 1861 г., № 1. Там можно найдти разъяснение очень многих темных мест компании, как например, составление первоначального капитала Шелиховым, Голиковым и друг., которые внесли не деньги, а свое промысловое имущество по собственной произвольной оценке... и потом, при необходимости добыть деньги, очень ловкие маневры в Петербург, к карманам русского доверчивого дворянства, которое, не понимая дела, бросало шальные деньги на приманку великих подвигов христианского просвещения диких племен и всесветной торговли.
Может быть, нам скажут, что замечания Головнина относятся к первому периоду существования компании, к 1818 году; но какие же существенные изменения сделала компания с того времени, кроме постепенного приращения льгот, давшего возможность ей окончательно, официальным образом, уклониться от первоначально объявленной ею цели – развития и упрочения торговых сношений на Восточном океане для пользы российского купечества? Все изменение и улучшение состоит в том, что беспорядочный грабеж и истребление инородцев превратились в систематическое угнетение всей страны под рукой самой тяжелой монополии. Мы убеждены, что если Российско-американская компания со своими льготами просуществует еще 65 лет, то об ней в то время можно будет сказать то же самое, что мы говорим теперь и что говорилось 45 лет тому назад. В. М. Головнин, в указанной нами записке, [24] обследывая вопросы: 1) какие выгоды компания доставляет своим акционерам; 2) какую пользу принесла компания государству; 3) полезна ли она для общества и частных людей, и наконец, 4) что вера от нее приобрела? делает на все эти вопросы ясные и убедительные отрицающие ответы, и мы совершенно убеждены в том, что такие же отрицательные ответы по этим вопросам в отношении Российско-американской компании можно сделать во всякое время, потому что в ее принципе и в утверждающих привилегиях нет живого начала, без чего нельзя ожидать от нее и от подвластного ей края никакого развития.
Компания, утвердившаяся на таких началах, не может иметь твердых оснований. Притом, располагая свои действия на удаче бобрового промысла, она тем самым противопоставляет выгоды свои выгодам края и государства и лишает себя возможности прочного и прогрессивного водворения своих материальных интересов. Бобровый промысел составляет временное пользование в крае и возможен тогда только, когда берега этой страны остаются в совершенно диком виде, когда обзаселение их не увеличивается и не совершенствуется нравственно и когда промысел не разширяется и не выходит из однех и тех же рук. Бобр пo природе своей очень смышлен и осторожен, а потому выбирает для себя такие дикие места, где надеется быть совершенно спокойным; если же его начинают беспокоить, он удаляется и ищет вновь более удобных логовищ. Если Российско-американская компания серьезно примется за колонизацию порученных ей владений и за улучшение быта подчиненных ей инородцев, иначе, за их нравственное развитие, то, конечно, проявление большей деятельности на берегах этих владений испугает бобров, и они исчезнут, или будут вскоре истреблены предприимчивостию жителей. Следовательно, если компания желает сохранить единственный для нее до сего времени источник дохода, она, конечно, должна направлять свою деятельность таким образом, чтобы жизнь на управляемых eю берегах ни под каким видом не выходила из тесной рамы дикаря, несмеющего сделать без воли властелина ни одного, лишнего шага, или чтобы эта жизнь выражалась апатично развратной ленью креола, получающего за эту бездеятельность пенсион от компании. Но придет время, привилегии будут уничтожены, и компания потеряет всякий повод к своему существованию, потому что, приучив себя к бездеятельности на прибыльном пользовании от бобрового промысла, она не будет в состоянии заняться чем нибудь иным, так как это иное дело будет для нее [25] совершенная новость и окажется, конечно, вполне непривычным и несподручным делом.
Капитан-лейтенант Головин, ревизовавший Российско-американские учреждения, вместе с г. Костливцевым, в 1860 году, в своем отчете (Мор. Сбор. 1862 г., № 1) говорит, хотя и более мягко, но почти тоже, что и предшественник его, ревизор 1818 года. Довольно откровенно и увлекательно обрисовывая незавидный колониальный быт Российско-американских владений, он приходит к выводу, что компания в 60 лет своего привилегированного существования немного сделала успехов. Вот его слова: «Промыслы пушных зверей составляли главнейший источник доходов компании, а потому на эти промыслы и на все предметы, имеющие с ними непосредственную связь, было обращено особенное внимание компании. Отсюда заботливость об алеутах (Мы указали выше степень и пользу этой компанейской заботливости об алеутах), старание увеличить население колоний и разные другия подобные меры. Необходимость иметь за сходную цену хороших мореходов, мастеровых, механиков, прикащиков и вообще различных специалистов, понудила компанию устроить училища и школы. Желание привлечь на службу полезных людей заставило озаботиться о призрении престарелых служителей, их вдов и сирот. С другой стороны, торговля лесом, рыбой, не представляла прямой выгоды; для развития ее надлежало употребить значительные средства, без уверенности в непременном успехе, и торговля эта не развилась. Входя в сношения с дикарями, можно было надеяться получить от них пушные промыслы, но при этом надлежало, подаваясь внутрь страны, устраивать новые фактории, делать издержки без уверенности вознаградить их с лихвою, и компания ограничилась занятием лишь нескольких прибрежных пунктов. Содержание на собственный счет редута Св. Дионисия на р. Стахин было для компании невыгодно, и она очень обрадовалась, что нашла случай отдать этот пограничный пункт в аренду англичанам (Соседняя с нашими владениями в Америке английская-гудсонбайская компания сама не промышляет пушных зверей, но приобретает их меновой торговлей от туземцев; а как на р. Стахин преимущественно сходятся северные колошенские племена, для мены, с южными, то для англичан занятие такого пункта очень выгодно. Вот два соседа, английская и русская компании, которые имеют повидимому одинаковую цель – меховой промысел, но руководствуются совершенно противоположными началами. Английская компания, действуя на коммерческом основании, заботится, чтобы путем свободного торгового сближения с туземцами усилить между ними потребление привозимых европейцами товаров, для получения в обмен наибольшего количества мехов. Компания эта имеет множество факторий внутри гарантированной ей страны и, имея значительные выгоды от двойного торгового оборота по сбыту и прибретению, она в то же время сближением этим привязывает к себе туземцев и получает возможность без всяких насилий проводить исподоволь между дикарями английскую цивилизацию. Русская компания, руководствуясь феодальным правом, считает промыслы пушных зверей своею собственностию, а инородцев своими вассалами, обязанными согласовать каждый свой шаг с желаниями и пользами компании. Позволяя им удовлетворять, под своим руководством, только крайняя свои нужды, она доставляет инородцам только такиe предметы, доставка которых, по ее близорукому рассчету, составляет для нее выгоду. Так, например, Головин, ревизор 1860 года, говорит: «находя невыгодным для себя делать большие заготовления ржаной муки в колонии, компания старалась избегать продавать ее вообще неслужащим в компании и держалась правила не приучать алеутов к роскоши, т. е. не давать им муки, так как это для компании невыгодно». А между тем, по словам г. Тихменева (часть II, стр. 367), алеуты пьют чай и имеют медные чайники, фаянсовую посуду, стаканы, пальто, сюртуки, ситцевые платья и т. п.; вероятно, доставление этих предметов выгодно для компании, а потому приобретение их туземцами и не считается роскошью, хотя чай в сыром холодном климате приносит дикарю простуду и расслабление, а хлеб, напротив, лишь укрепляет здоровье). Разведение хлебопашества и скотоводства, изыскания и [26] исследования для открытия новых богатств внутри страны, требовали издержек, настойчивости, тогда как верного ручательства за успех не было, и компания нашла удобнее и выгоднее продовольствовать жителей привозным хлебом и мясом и не приниматься ни за какие серьезные исследования. Винить ли в этом компанию? Нет, она действовала как компания торговая, из барышей, потому что иначе не могла бы существовать».
Мы и не виним компанию за ее неподвижность в строении края, за угнетение инородцев и за искажение возможных данных к самобытному развитию страны. Но в то же время мы и не станем ломать голову над приисканием средств реорганизировать компанейское управление, введением новых административных элементов, в надежде добиться от него действительной полезности для края и для государства. Если компания не может существовать иначе, то нет причин придумывать в облегчение ее разные вспомогательные меры от правительства. Государство доверило компании управление страной на чрезвычайно обширных льготах исключительного пользования и обязательным в пользу ее трудом от инородцев в надежде известной общей полезности. Компания 65 лет управляет таким образом и теперь, по [27] общему сознанию, оказывается, что она не могла и не может по своим принципам, сделать какую нибудь пользу своим управлением, кроме получения дивиденда. Нам кажется, что правительство в праве взять дарованные им привилегии назад, без всяких снисхождений и вознаграждений, тем более, что уже два раза отсрочивалось это прекращение пользования.
В праве ли компания ожидать каких нибудь новых снисхождений для себя, с переходом управления страной в руки правительства, как например: оставление за ней в вечное пользование занятых ею местностей, с определением границ этих владений; предоставление ей на всегда, на известный срок, исключительного права промысла на тех местностях морских пушных зверей и т. п.? Конечно, нет. С переходом управления в руки правительства, конечно, и все источники доходов в крае должны перейдти к нему же. Нельзя же, чтобы государство, затрачивая суммы на администрацию страны, предоставляло самые значительные в ней промыслы и притом на лучших местностях в пользу компании, которая и без того очень долго пользовалась исключительным правом на это обогащение. Владея 65 лет исключительным правом промысла, компания не пришла к полезным для государства результатам; к чему же и за какие услуги будет дано ей право исключительного продолжения промыслов и лучшие местности в крае? Напротив, если уж надо изменить систему компанейского владения и устроить в русской Aмерикe администрацию на общих основаниях, от правительства, то компанию необходимо лишить права исключительного морского промысла и всяких иных особых льгот пользования и оградить ее от возможности мыслить даже об этом, для того, чтобы навсегда избавить ее от поводов к неподвижности и помещичьей близорукости. Компания имеет теперь в своем распоряжении хороший капитал, суда и все прочия данные для выгодного продолжения своих коммерческих операций и для успешной конкуренции со всяким иным предпринимателем; а между тем, не имея никаких особых льгот, она принуждена будет и найдет возможность руководствоваться строгим коммерческим рассчетом; тогда она сумеет рисковать на такие предприятия, которые до сего времени считала для себя невозможными. Отчуждение государственных доходов в пользу какого нибудь учреждения возможно тогда только, когда учреждение это имеет за собой прошедшую, настоящую или будущую полезность. За Российско-американской компанией нет ни того, ни другого, ни третьего. Если государство и обязано ей, некоторым образом, собранием и округлением своих владений в [28] Америке, то с другой стороны, она пользовалась прибыльным промыслом 65 лет на исключительном праве; а между тем, ложной системой своего промысла, компания не могла внушить туземцам особого расположения к русским, для будущего не обещает никакой прочной гарантии за свою полезность, и в былой момент утверждения своих привилегий сделалась причиной совершенного запустения охотского поморья и Камчатки. Государство дорого заплатило компании за сбережение территории, которая, мало имея в себе русского в настоящее время, может сделаться со временем, при таком положении дел, причиной больших беспокойств и расходов для правительства от возникающего там между инородцами английского влияния. Уже по тому одному не следует оставлять во владении компании никаких занятых местностей и промыслов, чтобы не лишиться возможности видеть в русской Америке приток свободного населения из Сибири и из других русских областей. Компания, владея долгое время краем, конечно, знает все местности хорошо и потому выберет для себя самые лучшие и самые производительные, а на худшие места нетолько нельзя ожидать, но и не следует допускать переселений, потому что в диком и суровом крае, при неопреодолимой конкуренции сильного капиталиста, владеющего лучшими угодьями, такое переселение поведет за собой истощение и гибель переселенцев и будет в Америке гораздо хуже, чем переселение крестьян из России на Амур. Пусть Российско-американская компания сумеет сама себя реорганизировать и утвердить будущия свои действия, помимо уплывших от нее промыслов, на началах более согласных времени и месту и более отвечающих ожидаемому от нее коммерческому развитию. Япония, Китай, Калифорния, Амурский край и все наше поморье Восточного Океана, по обе его стороны, открыты для ее торговых операций. Тут не надо исключительных льгот; нужна только разумная, энергическая деятельность. Нью-Иоркский торговый дом Бордмана, делающий ежегодно на многих рынках миллионные обороты, находит же выгодным для себя иметь торговые конторы в Николаевске на Амуре и в Петропавловске. Почему же Российско-американская может считать для себя эту торговлю невыгодною? A как бы было сибирское купечество обязано этой компании, если бы она, открывши коммерческое агенство в Николаевске на Амуре, приняла на себя коммисионерскую доставку товаров по заказам этого купечества! С другой стороны, как, бы много выгод могла доставить эта компания к развитию нашего восточного поморья и для государства, если бы она, при [29] пособии от правительства, открыла срочное пакетботное сообщение от Николаевска, или от южных гаваней амурского края, по охотскому поморью, вдоль Камчатки, Алеутской гряды, по берегам русской Америки до английского порта Виктории, на острове Ванкувера. Наконец, какие бы огромные материальные выгоды могла получить эта компания, если бы, не заботясь об одних бобровых промыслах, согласила бы свои действия с видами правительства по возбуждению на поморьи различных промыслов, морских и других естественных произведений страны, и приняла бы на себя проложить дорогу на иностранные соседние рынки всем сырым произведениям поморья. И много других источников прибыльного пользования может представиться для Российско-американской компании, если только она, отбросив мечту о вечном, нескончаемом пользовании привилегией бобрового промысла и крепостного обладания алеутами и прочими, захочет взглянуть на дело глазами коммерческого рассчета и начнет жить и трудиться, как прилично жить и трудиться почтенному капитальному обществу в наше анти-монопольное время.
(окончание следует)
